Неточные совпадения
«Позволено ли нам, бедным жителям земли, быть так
дерзкими, чтобы спросить вас, о чем мечтаете?» — «Где находятся те счастливые места, в которых порхает
мысль ваша?» — «Можно ли знать имя той, которая погрузила вас в эту сладкую долину задумчивости?» Но он отвечал на все решительным невниманием, и приятные фразы канули, как в воду.
«Нет,
дерзкий хищник, нет, губитель! —
Скрежеща,
мыслит Кочубей, —
Я пощажу твою обитель,
Темницу дочери моей;
Ты не истлеешь средь пожара,
Ты не издохнешь от удара
Казачьей сабли. Нет, злодей,
В руках московских палачей,
В крови, при тщетных отрицаньях,
На дыбе, корчась в истязаньях,
Ты проклянешь и день и час,
Когда ты дочь крестил у нас,
И пир, на коем чести чашу
Тебе я полну наливал,
И ночь, когда голубку нашу
Ты, старый коршун, заклевал...
Старогородский протопоп Савелий Туберозов, уже не однажды обращавший на себя внимание начальства своим свирепым и
дерзким характером и вредным образом
мыслей, был многократно и воздерживаем от своих непозволительных поступков, но, однако, воздерживается весьма мало и в сущности полон всяких революционных начал.
Много, дорого стоило вспыльчивой молодой женщине, привыкшей к полновластному господству в доме своего отца, переносить
дерзкие оскорбления от «подлого холопа!» Но она так любила отца, находила такое счастие в том, чтобы ходить за ним, покоить его, облегчать, по возможности, его страдальческое положение, что
мысль оставить умирающего старика в полную зависимость негодяя Калмыка и других слуг долго не входила ей в голову.
Шалимов (целуя ее руку, волнуясь). Мне кажется, что, когда я рядом с вами… я стою у преддверия неведомого, глубокого, как море, счастья… Что вы обладаете волшебной силой, которой могли бы насытить другого человека, как магнит насыщает железо… И у меня рождается
дерзкая, безумная
мысль… Мне кажется, что если бы вы… (Он прерывает свою речь, оглядывается. Варвара Михайловна следит за ним.)
Что ж! эти приговоры нимало не удивляют меня. Тем, которые позабыли о существовании благородных
мыслей, кажется диковинным и
дерзким напоминанием об них. Слышите! о благородных
мыслях печалиться! Слышите! говорят, что жизнь тяжела! восклицают певцы патоки с имбирем, и так как у них нет в запасе ни доказательств, ни опровержений, то естественно, что критика их завершается восклицанием: можно ли идти дальше этих геркулесовых столпов кощунства и дерзости!
Каждый день Илья слышал что-нибудь новое по этому делу: весь город был заинтересован
дерзким убийством, о нём говорили всюду — в трактирах, на улицах. Но Лунёва почти не интересовали эти разговоры:
мысль об опасности отвалилась от его сердца, как корка от язвы, и на месте её он ощущал только какую-то неловкость. Он думал лишь об одном: как теперь будет жить?
Не дожидаясь ответа Фомы, он сорвал со стены несколько листов газеты и, продолжая бегать по комнате, стал читать ему. Он рычал, взвизгивал, смеялся, оскаливал зубы и был похож на злую собаку, которая рвется с цепи в бессильной ярости. Не улавливая
мысли в творениях товарища, Фома чувствовал их
дерзкую смелость, ядовитую насмешку, горячую злобу, и ему было так приятно, точно его в жаркой бане вениками парили…
У неё незаметно сложилась обидная
мысль: горбун был фальшиво ласков с нею; муж приставил его к ней сторожем, чтоб следить за нею и Алексеем. Алексея она боялась, потому что он ей нравился; она знала: пожелай красавец деверь, и она не устоит против него. Но он — не желал, он даже не замечал её; это было и обидно женщине и возбуждало в ней вражду к Алексею,
дерзкому, бойкому.
— Люди всё назойливее,
мысли у них
дерзкие.
Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые
дерзкие и отважные
мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник?
Эти люди в
мыслях дерзкие, и хотя озлоблены каторжным трудом — ссорятся, даже дерутся друг с другом, — но ежели начальство нарушает справедливость, все они встают против его, почти как один.
Он смолк, сел, взял весла и сильно ударил по воде, бледный от тайной, горячей
мысли,
дерзкой, как поцелуй насильника.
Единая
мысль разбилась на тысячу
мыслей, и каждая из них была сильна, и все они были враждебны. Они кружились в диком танце, а музыкою им был чудовищный голос, гулкий, как труба, и несся он откуда-то из неведомой мне глубины. Это была бежавшая
мысль, самая страшная из змей, ибо она пряталась во мраке. Из головы, где я крепко держал ее, она ушла в тайники тела, в черную и неизведанную его глубину. И оттуда она кричала, как посторонний, как бежавший раб, наглый и
дерзкий в сознании своей безопасности.
И тотчас же, сквозь легкое облачко набежавшей грусти, Воскресенский почувствовал то сладкое и
дерзкое замирание сердца, которое он всегда испытывал при
мыслях о дальних поездках, о новых впечатлениях, о новых людях — о всей безбрежной широте лежащей перед ним молодой, неисчерпанной жизни.
Но «лучезарному венцу пассивности», лежащему на голове Эдипа, Ницше противопоставляет «венец активности», сияющий на челе эсхиловского Прометея. В «Скованном Прометее» он видит прославление
дерзкой, несокрушимой человеческой воли, смело идущей даже против божества. Основную
мысль трагедии Ницше выражает в известном обращении к Зевсу Прометея гетевского...
— Как это, однако, глупо, что я оставила незапертою дверь за этим болваном! — подумала Бодростина, и хотя не струсив, однако немного покраснев от
мысли, что во время дремоты к ней очень легко мог забраться вор или даже
дерзкий грабитель, который, будучи теперь захвачен ею на месте преступления, может ни за что ни про что пырнуть ее ножом и дать всей судьбе ее такое заключение, никого она сама никак не выводила ни из своего прошлого, ни из настоящего.
Красивый и сделанный тончайшим резцом не из мяса и хрящей, а… — как это сказать? — из
мыслей и каких-то
дерзких желаний.
Вот тоже. Он по натуре боец, смелый и
дерзкий. Его веселит, когда на него набрасываются орды защитников шаблона, когда его имя заливают грязью. Но это в области
мысли. А в жизни он труслив и косен. Он двадцать раз оглянется в обе стороны, прежде чем перейти улицу, и приходит в ужас, если она режет котлету ножом… Она отыскивала в нем темное и нехорошее и старалась этим закрыть от себя тоску, которая была в ней от его холодности и отчужденности.
В это-то время, когда граф Алексей Андреевич, увлекаемый мечтою создать что-то необыкновенное из устройства военных поселений, так ревниво преследовал малейшее порицание задуманного им, по его мнению, великого дела, он, в лице Хвостова, встретил непрошенного
дерзкого противника своей заветной
мысли.
На всех присутствовавших, исключая царевича да Бориса Годунова, слова Карася произвели самые разнообразные действия, с общим ощущением трепета и неотразимости готового разразиться удара. Всегда
дерзкий и находчивый, Григорий Лукьянович в это мгновение не мог совладать с собою и собрать
мысли.